Невский: маскарады с мордобоем, архитектор ква-ква и шельма Бонапарт против Моро

Невский: маскарады с мордобоем, архитектор ква-ква и шельма Бонапарт против Моро.

Сегодня мы поговорим о том, как знатный аристократ не побрезговал женитьбой на дочери эксцентричного купца, после чего стал проводить самые модные вечеринки Петербурга. Мы посочувствуем Джакомо Кваренги, которого жестко высмеивали его коллеги за неблаговидную внешность. Узнаем, что Феррари — это не только машина, но и архитектор. Процитируем Александра Дюма и расскажем о необычной судьбе французского генерала Моро, которые был главным конкурентом Наполеона и который похоронен не во Франции, а в России на Невском проспекте.

Невский 30

В наше время, когда графы и бароны встречаются так же редко как честный сотрудник ГИБДД, сложно представить, какое значение имела ваша родословная при заключении брака. Князь не мог жениться не только на крестьянке, но и на купчихе. Но братия-аристократия страдала привычкой проматывать состояния, и тогда, чтобы поправить положение, многие не гнушались жениться на купеческих дочках. Поэтому Ольгу Кусовникову осаждали батальоны женихов.
Она была дочерью Михаила Кусовникова, богатого фрика, который любил эпатировать приказчиков в лавках. Представьте, что в ювелирный магазин заходит бомж и просит вынести самое дорогое колье. Как бы вы отреагировали? Примерно такое впечатление производил Кусовников, когда, облаченный в длиннополый зипун, это кафтан без воротника, вваливался в торговое заведение, держа в руках бочонок с селедками. На попытки выгнать его взашей он реагировал крайне просто – доставал пачку ассигнаций, покупал драгоценность и отчаливал в роскошным экипаже, который подъезжал ко входу, оставив владельцев магазина с раскрытыми от удивления ртами. У наследницы этого персонажа губа была не дура. Из всех претендентов на ее любовь и на ее деньги, она выбрала Василия Васильевича Энгельгардта, отнюдь небедного дворянина, который выгодной женитьбой приумножил свое состояние и получил в качестве приданого дом на Невском 30.
Энгельгардт – счастливый беззаконник. Свободы, Вакха верный сын, Венеры набожный поклонник, И наслаждений властелин! Это Пушкин про своего приятеля Василия Васильевича, который, по его утверждению, словами играл так же удачно, как и в карты.
Не было в XIX в. дискотек. Но людям надо было как-то социализироваться посредством клубной жизни. На званые балы приглашали только избранных. А остальным куда деваться? На Невский 30.
Рассеяться б и вам и мне не худо.
Ведь нынче праздники и, верно, маскерад
У Энгельгардта...
Это Арбенин в лермонтовском «Маскараде» зовет князя на Невский 30. Проходившие здесь балы пользовались необычайной популярностью. Как Энгельгардту удалось раскрутить свои вечеринки? Внучка Кутузова Дарья Фикельмон, жена австрийского посла, дает нам ответ: «Эти маскарады в моде, потому что там бывает император и великий князь. И дамы общества решились являться туда замаскированными». Вот оно как – сам царь жалует мероприятия. Естественно, народ валит валом. Цена за билет адская – 10 рублей. Гоголь на свое чиновничьем посту получал 33 рубля в месяц. На маскарад он мог сходить 3 раза, после чего сдохнуть с голоду.
Мемуарист писал: «Несмотря на веселые мотивы, наигрываемые оркестром, маскарады Энгельгардтова дома, всегда без танцев, имели вид похоронного шествия и утомляли мундирным однообразием костюмов, монахов или пилигримов, маркизов и пьерро. Несмотря на такой меланхолический характер этих собраний, они постоянно, около 3-х часов ночи, увенчивались однообразным пьянством в буфете, а иногда и дракою». Оказывается маскарады были без танцев, иногда и с мордобоем.
Помимо костюмированных балов, здесь еще проходили концерты, где, например, выступал Ференц Лист. Однако билеты на них продавали не по числу мест, а сколько продастся. Более того, места не нумеровались, поэтому, кто успел, тот и сел.
Фасад здания на Невском 30 со времен маскарадов практически не изменился. Но дому досталось во время блокады. Всю войну он простоял с зияющим проемом, который оставила взорвавшаяся бомба. Здание восстановили, даже устроили в нем вход в метро. На местном арго он называется климат, я никогда не знал почему такое странное название. Может, вы дадите мне ответ на этот вопрос?

Невский 31

«Старик Гваренги часто ходил пешком, и всяк знал его, ибо он был замечателен по огромной синеватой луковице, которую природа вместо носа приклеила к его лицу».
Синеватая луковица вместо носа, про которую упоминает в своих воспоминаниях известный мемуарист Филипп Вигель, доставляла архитектору Джакомо Кваренги немало огорчений. Коллеги постоянно отпускали в его адрес ядовитые шпильки и рисовали обидные карикатуры. Особенно популярным было обыгрывание его фамилии – Кваренги, ква-ква. Есть версия, что архитектор был вынужден изменить свою фамилию на Гваренги, поэтому теперь мы можем встретить ее двойное написание. А ведь Джакомо был признанным мастером классического стиля, построившим здания Академии наук, Эрмитажного театра, Конногвардейского манежа, Смольного института в конце концов, образ которого известен всем благодаря Ленину и компании. Здание серебряных рядов на Невском 31, может, не самое известное творение зодчего, но менее прекрасным оно от этого не становится. Происхождение названия весьма прозаично – когда-то в здешних лавках торговали изделиями из серебра.
Кваренги покровительствовал своего земляку и тезке – Джакомо Феррари. Когда рядом с серебряными рядами было решено возвести башню для городской думы, то этим занялся господин Феррари. Что-то мне подсказывает, что эту фамилию вы точно запомните. Обратите внимание, что в городских ратушах в Европе вы будете наблюдать башни по центру здания. В нашем же случае она сдвинута в бок, что весьма необычно.
В чем функциональное назначение металлической конструкции, которая появилась на башне не сразу. Здесь вывешивались шары в случае пожаров и наводнений. По цветам и комбинациям этих шаров горожане могли судить о степени опасности того или иного бедствия. А еще из-за этой конструкции башню называли телеграфной, поскольку если не брать в расчет письма, то самым распространенным способом связи в то время был оптический телеграф.
Взгляните-ка на крышу Зимнего дворца. Статуи, печные трубы, статуи, печные трубы. И тут хоб – какой-то домик Карлсона. Это не что иное как телеграфический обсервационный домик.
В дотелефонную эпоху самым быстрым средством связи был оптический телеграф. Посредством огня и зеркал можно было передавать сигналы на дальние расстояния от одной станции приема к другой. Самая протяженная линия в мире 1200 км была построена между Варшавой и Питером. При ясной погоде сообщение из одной столицы в другую доходило за 22 минуты.
Связью могли пользоваться и простые обыватели. Так называемые «оптические» телеграммы посылались в Гатчину и Вильно, а принимались они здесь в башне Городской думы, которая служила одной из передаточных станций. Но цены были ломовыми. К тому же, вдруг дождь? И все, сообщение не доходит, деньги псу под хвост. Так что у простого люда оптическая линия популярностью не пользовалась.

Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового
Гуляй, ребята, без вина!

Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.

Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.

Это отрывок из одиозной поэмы Александра Блока «Двенадцать». Невская башня – героиня нашего рассказа. Городового больше нет, вместо него полицейские, а ребята гуляют и с вином и без.


Невский 32А

У Невского проспекта есть еще одно название – улица веротерпимости. Таковой она стала с легкой руки Александра Дюма, который, посетив Северную столицу, поразился наличию на Невском храмов различных вероисповеданий. Мы уже видели лютеранскую церковь святого Петра, настала очередь католического костела св. Екатерины.
Валлен-Бегемот. Так дети называют на моих экскурсиях Жана-Батиста Валлен-Деламота. В строительстве этого здания принимали участие несколько архитекторов, но основной проект принадлежит Деламоту. Эту фамилию мы вспомним возле Гостиного двора. Он был французом и, естественно, католиком. Собственно, как и еще один исторический персонаж, который был похоронен в этом храме, и его останки обретаются там до сих пор. Зовут его Жан Виктор Моро.
Жесткая конкуренция всегда сопровождает борьбу за власть. Достаточно вспомнить противостояние Троцкого и Сталина. Два диктатора боролись за место под солнцем после революции. Такое уже случалось. Например, во Франции. Там так же после революции за место под солнцем боролись два амбициозных деятеля. “Нас же было двое, тогда как нужен был только один”. Это слова Наполеона о Жане Моро, который в не меньшей степени претендовал на пост главы новорожденной республики, поскольку был овеян не меньшей славой. И пусть он проиграл Суворову, а Суворову проигрывали все, но зато в декабре 1800 года в битве при Гогенлиндене разгромил австрийцев, благодаря чему Франция заключила выгодный мир, а война, длившаяся в Европе уже 10 лет, была закончена. И поэтому Наполеон сделал все, чтобы устранить конкурента, обвинив его в государственной измене и выслав из страны.
Моро поселился за океаном и в 1812 году, когда началась англо-американская война, даже получил предложение возглавить армию США. Но тут подоспело известие о том, что Наполеон потерпел фиаско, а это означает, что Франция находится на грани катастрофы. И Моро принял предложение от русского царя Александра I стать военным советником в штабе союзных армий. То есть начать воевать против своей собственной страны.
В войне генералу долго участвовать не пришлось — в битве при Дрездене французы пальнули по нему из пушки, смертельно ранив. Перед самой смертью Моро послал записку жене, где говорилось: «Этой шельме Бонапарту опять повезло. Он и здесь оказался счастливее меня».
После смерти бравого полководца встал вопрос, а где же его хоронить. Где как не в России, ведь свой последний бой он провел на нашей стороне. Моро был погребен в костеле св. Екатерины. И если останки других именитых иностранцев, как например, польских королей Станислава Понятовского и Станислава Лещинского, перенесли затем из этой церкви на родину, то прах главного конкурента Наполеона по-прежнему находится в петербургской земле по адресу Невский пр. 32А. Французский след у этого здания не заканчивается на Моро. Здесь венчались Дантес и Екатерина Гончарова, здесь отпевали Монферана, здесь молились Бальзак и Дюма-отец. Но Моро перевесил всех, хотя бы потому что он по-прежнему здесь.